Светлана Ельницкая в своей статье “Возвышающий обман” (Марина Цветаева. 1892-1992. Норвический симпозиум, 1992) писала о мифопорождающей основе творчества Марины Цветаевой, где “все видится и воспринимается через призму всемогущего, все определяющего и все объясняющего мифа”. Где все преломляется волей поэта с целью создания новой, иной, лучшей реальности.
В автобиографической прозе М.Цветаевой миф и мифотворчество занимает особое место. Здесь М. Цветаева, вспоминая о своем прошлом, о “своем семилетии”, создает о нем миф. Воспоминания состовляют часть мифа-правды о самой себе. С помощью памяти, она достигает истоков существования и истоков слова, которые еще заметны и проявляются в сущности ребенка. Нисходящий вектор воспоминаний направлен к до-истории поэта, к его до-рождению, как, например, в рассказе Мать и музыка, но динамика воспоминаний может быть, в зависимости от их установки, направлена на будующее или на прошлое автора. Память – это связь человека с идеальным, с универсальным и с до-телесным. В этом раскрывается метафизическая категория воспоминаний М.Цветаевой, которая была также близка и Андрею Белому (Котик Летаев), на что указывает исследовательница Карин Грельц (Beyond the noise of time. Readings of Marina Tsvetaeva’s memories of childhood. 2004). Память, как психологическая функция, пользуется привелегией свободного перемещения не только во времени, но и в пространстве, как в Доме у Старого Пимена, где не только разные исторические эпохи совмещены в одну, но и пространство становится категорией относительной. Цель памяти - вновь воссоздать то, что было, воссоздать мир, какой он был, поэтому главным толчком к написанию воспоминаний, служила часто смерть близких. Воспоминание является одним нз условий возрождения, оно создает уверенность в существование нового начала и другой жизни в слове, оно - залог бессмертия для близких и для самой М. Цветаевой. Личное при этом становится универсальным, отдельные фрагменты воспоминаний, соединенные между собой ассоциативными связями, составляют многопланновую временную структуру повествования. Возникая в памяти автора, в качестве изображений и картин прошлого, они своей внутренней структурой тесно связаны с природой вымысла. Факт появление черта, в одноименном рассказе, его описание, является одним из ярких тому примеров.
Процессы и механизмы памяти в автобиографической прозе М. Цветаевой восходят, таким образом, к структуре мифа своим стремлением одновременно к универсальности и к архетипичности воспоминаний, к повторяемости и к временному, а также пространственному параллелизму.